Une Génération Perdue.

[La France]

Помните, как Хемингуэй в своём «Празднике…» описал обстоятельства появления словосочетания “Une Génération Perdue”? Оно потом превратилось в эвфемизм и даже литературоведческий термин. А в день своего рождения оно, казалось, было обращено ко всем, кто воевал в Первую мировую и выжил: «… Все вы – génération perdue!.. Вот что вы такое. Вы все такие!.. Вся молодёжь, побывавшая на войне. Вы – потерянное поколение… У вас ни к чему нет уважения. Вы все сопьётесь…». Так якобы кипела Гертруда Стайн в разговоре с Хемингуэем. Якобы – потому что, оказывается, и здесь Хемингуэй допустил «беллетристику». Всё – как у людей! Отношения между Хемом и Гертрудой изменились – изменилась и оценка ими друг друга, и обстоятельства рождения термина “génération perdue” тоже стали вспоминаться по-разному. Об этом ниже, а сейчас – хотите посмотреть, из-за чего всё произошло? Вот из-за этого «Ford Т»:


Гертруда Стайн и Алиса Токлас
(Фото из книги “Sylvia Beach and the Lost Generation” by Noel Riley Fitch. W.W. Norton & Company. New York. London. 1985)


Стайн справа, за рулём. Как считаете, похожа она на римского императора? (Некоторые гости её салона считали, что у неё голова римского императора, только высечена она из американского гранита).

Именно этот автомобиль Гертруды Стайн не сумел исправить «молодой механик, прослуживший всего год на фронте, и теперь работавший в гараже… а, может быть, просто не захотел чинить её «форд» вне очереди».


(Фото с сайта www.autoreview.ru/new_site/ye...ford/fo-21.jpg )

Свой “Ford Т” (прозванный ею “Godiva”) Гертруда купила в 1917 году и, участвуя в работе Американского фонда помощи французским раненым, доставляла на “форде” продовольствие и медикаменты в госпитали, расположенные в окрестностях Парижа. В этом фонде Гертруда и Алиса работали с 1914 года – посещали госпитали и встречались с “фронтовыми крестниками” – подшефными солдатами, которым якобы помогали отвечать на полученные письма (опять якобы – потому что, согласно Noel Riley Fitch, Гертруда и Алиса плохо владели французским языком; более того, Сильвия Бич ни разу не видела кого-либо из французов в салоне Гертруды Стайн на Rue de Fleurus). Приблизительно раз в 10 дней посылали им посылки с какими-нибудь вещами или лакомствами. В 1922 году правительство Франции наградило Г. Стайн почётной медалью за помощь во время войны.

О том, каким заправским механиком-водителем была Гертруда, я прочитал в книге “Sylvia Beach and the Lost Generation” by Noel Riley Fitch. Сильвия Бич, владелица книжной лавки «Шекспир и Компания», о которой Хемингуэй с теплотой рассказывает в своём «Празднике…», вспоминала, как она каталась на «форде» Г. Стайн в высоком сиденье сзади Гертруды и Алисы. Гертруда слезала с высокого сиденья, что для людей её массы было нелёгким подвигом, и «кривым стартером» заводила «форд» – крутила заводную ручку, пока авто не начинал чихать и судорожно трястись (как тут не вспомнишь фильмы Чарли Чаплина и Бастера Китона!). Сильвия, ещё непривычная к путешествиям на автомобиле, была буквально потрясена «повозкой гробовщика», как она назвала «форд» Гертруды. Сильвия вспоминала, как гордилась Гертруда фарами, которые включались изнутри кабины, и электрической зажигалкой для сигарет. Она также была впечатлена сноровкой Гертруды при замене спущенной шины, пока Сильвия и Алиса болтали на обочине дороги.


(адрес фотографии: www.autogallery.org.ru/k/f/27...arWilliams.jpg )

Несколько слов про сам автомобиль «Ford Т», который американцы прозвали «Жестянка Лиззи» и которому в этом году исполнилось 100 лет. «Тираж» автомобиля за два десятка лет составил 15.007.003 экземпляра. Именно благодаря этой машине Генри Форд сделался «автомобильным королем», а миллионы американцев превратились из пешеходов в автомобилистов. «Ford Т» первым в мире стали собирать на конвейере. Отличался «Ford Т» завидной проходимостью, чему способствовал значительный дорожный просвет и колеса с шинами большого диаметра (спицы сначала были деревянными, а потом проволочными, металлическими). Поэтому эти автомобили получили большое распространение в войсках. Русская армия во время Первой мировой войны закупила большую партию «Фордов Т», и много таких машин досталось потом Красной Армии. Одна из них верой и правдой служила легендарному комдиву Василию Ивановичу Чапаеву. За рулем «Жестянки Лиззи», переоборудованной в санитарный фургон, колесил по военным дорогам Первой мировой и Эрнест Хемингуэй («Я помню, как у них горели тормоза, когда они, набитые ранеными, спускались по горным дорогам на первой скорости…»).


А это «форд» отца Хемингуэя. Слева направо: отец Эрнеста, Кларенс Эдмондс Хемингуэй, сам Эрнест, его мать, Грейс Холл Хемингуэй, и вторая жена Эрнеста, Полин Пфайффер. Ки Уэст, Флорида. 1928 год. Ещё жив отец, ещё не родился второй сын Патрик… Всё случится в том году. (Фото из книги Anthony Burgess. Ernest Hemingway. Thames and Hudson. 1999)

* * * * * * *
А теперь про то, как поссорились Хемингуэй и Гертруда Стайн, и как это повлияло на их воспоминания о рождении словосочетания “génération perdue”.

В чём причина их размолвки? По Борису Грибанову, Хемингуэй, раздражённый тем, что его постоянно сравнивают с Шервудом Андерсоном, в 1926 году написал пародийную повесть «Вешние воды», в которой поиздевался над литературным стилем Андерсона и Гертруды Стайн. Этой повестью он заявлял, что освободился от влияния тех, кого могли назвать его учителями, то есть Андерсона и Стайн.
А Гертруда Стайн тоже написала потом (в 1933 году) книжку мемуаров, стилизовав её под записки своей подружки-сожительницы Алисы Токлас (“Автобиография Алисы Б. Токлас”). Хемингуэй знал, что Гертруда очень обижена на него за «Вешние воды», но никак не ожидал, что она будет так мстить ему в своих мемуарах. Стайн утверждала, что она и Ш. Андерсон создали Хемингуэя и что они потом «немного гордились и немного стыдились результатов своей деятельности». Стайн также заявляла, что Хемингуэй в значительной мере научился писательскому мастерству, когда в 1924 году читал корректуру её книги «Возвышение американцев». Правда, это не мешало Г. Стайн говорить о Хеме: «Хемингуэй выглядит современно, но от него пахнет музеем». (В блокноте Стайн нашли запись: «Такие самцы, как Пабло и Матисс, иначе как гениями быть не могут». Вот такое про мачо Хемингуэя она не написала…).
Спустя много лет, в 1958 году, в ответ на вопрос журналиста, каково влияние на него Гертруды Стайн, Хемингуэй ответил: «… я не специалист по вскрытию мертвецов… Мисс Стайн написала довольно длинно и довольно неточно о своём влиянии на мою работу. Ей это было необходимо сделать после того, как она научилась писать диалог по книге, названной «И восходит солнце».
Хем не любил, когда в его творчестве находили чьё-либо влияние. Он также не терпел, когда кто-то пытался учить его жить (за это ударил своего брата Лестера так, что они перестали общаться до конца жизни Хема).

В книге Джеймса Р. Меллоу «Зачарованный круг, или Гертруда Стайн и компания» (главы из неё опубликованы в журнале «Иностранная литература» 1999, №7; см. также сайт: magazines.russ.ru/inostran/1999/7/mellow.html ) приведены разные версии эпизода с рождением термина «потерянное поколение», и что любопытно – с прямо противоположными оценками результата труда автомеханика. Из главы «Салон Гертруды Стайн и ее брата Лео» узнаём, что (большими буквами я выделил оценки в разных версиях рассказа, ну, и то, что показалось мне важным):

«В своем новом романе, очень для него важном («И восходит солнце (Фиеста)» – Camilio), Хемингуэй в качестве эпиграфа использовал недавнее высказывание Гертруды: “Все вы – потерянное поколение”. Какое-то время он даже собирался назвать роман “Потерянное поколение”. РАЗЛИЧНЫЕ ВЕРСИИ РАССКАЗА ХЕМИНГУЭЯ об эпизоде, вызвавшем к жизни замечание Гертруды, проливают некоторый свет на изменение их отношений. В неопубликованном предисловии, написанном в сентябре 1925 года, когда он только кончил править рукопись, он довольно прямолинейно рассказывает об этом эпизоде. Гертруда путешествовала летом по департаменту Эн и поставила свою машину в гараж в небольшой деревушке. Один молодой механик показался ей ОСОБЕННО СТАРАТЕЛЬНЫМ. Она ПОХВАЛИЛА его хозяину гаража и спросила, как ему удается находить ТАКИХ ХОРОШИХ РАБОТНИКОВ. Хозяин гаража ответил, что он сам его обучил; парни такого возраста учатся с готовностью. Это тех, кому сейчас от двадцати двух до тридцати, тех, кто прошел войну, – вот их ничему не научишь. Они – “une génération perdue”, так сказал хозяин гаража. В своем предисловии Хемингуэй давал понять, что его поколение “потеряно” по-особому, не так, как “потерянные поколения” прошлых времен.
…
ВТОРАЯ ВЕРСИЯ ПРОИСШЕСТВИЯ, ДАННАЯ ХЕМИНГУЭЕМ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ в “Празднике, который всегда с тобой”, рассказана с иным настроением, и само определение воспринимается весьма иронично. По этой более поздней версии, молодой механик — представитель “потерянного поколения”, проведший год на фронте. Он был НЕДОСТАТОЧНО “СВЕДУЩ” в своем деле, и Гертруда ПОЖАЛОВАЛАСЬ на него хозяину гаража, может быть, предполагает Хемингуэй, потому что механик просто не захотел обслужить ее вне очереди. Патрон сделал ему ВЫГОВОР, сказав: “Все вы – génération perdue!” Согласно этой версии, Гертруда обвиняла все “потерянное поколение” – включая Хемингуэя – в том, что у них ни к чему нет уважения и все они неминуемо сопьются. Хемингуэй предположил, что сам хозяин “в одиннадцать утра был уже пьян... Потому-то он и изрекал такие чудесные афоризмы”.
…
ЕЩЕ БОЛЕЕ ПОЗДНЯЯ ВЕРСИЯ В ИЗЛОЖЕНИИ ХЕМИНГУЭЯ выглядит правдоподобнее. У Гертруды действительно было представление, что во Франции художникам и прочим людям искусства положены особые привилегии. Их обычно быстро обслуживают и находят места для парковки, даже когда все переполнено. От этого заблуждения она не избавилась до конца жизни. Поэтому она вполне могла пожаловаться, что механик заставил ее ждать. Кроме того, в двадцатые годы она действительно не одобряла поведение молодых американцев, собиравшихся в парижских кафе. Ей казалось, что соприкосновение с богемной жизнью таит опасность для художников и писателей.
…
РАССКАЗ ГЕРТРУДЫ об истории с “потерянным поколением” менее подробен, чем у Хемингуэя. Впервые она услышала это выражение от владельца гостиницы “Пернолле” в Белле, городе в департаменте Эн: “Он сказал, что каждый мужчина становится цивилизованным существом между восемнадцатью и двадцатью пятью годами. Если он не проходит через необходимый опыт в этом возрасте, он не станет цивилизованным человеком. Мужчины, которые в восемнадцать лет отправились на войну, пропустили этот период и никогда не смогут стать цивилизованными. Они – “потерянное поколение”. Обстоятельства похожи на те, что описывает Хемингуэй в первой версии. В гостинице “Пернолле” действительно был молодой автомеханик. По сообщению одного из тех, кто навещал Гертруду в гостинице, писателя Бравига Эмбса, молодой слесарь был “косоглаз и чрезвычайно мил”, так что Гертруда вела с ним “нескончаемые” разговоры, покуда Алиса ждала во дворе и исходила злобой. ВТОРАЯ ВЕРСИЯ хемингуэевского рассказа о “потерянном поколении”, похоже, припоминалась НЕ В СПОКОЙНОМ СОСТОЯНИИ ДУХА, ТАМ ЯВНО ЧУВСТВУЮТСЯ ОТГОЛОСКИ ДАВНЕЙ ВРАЖДЫ».

* * * * * * *
Термин «потерянное поколение» сначала применялся только к тем, кто выжил в Первую мировую войну и не был способен или не желал встраиваться в рутину мирной жизни. Кто-то из писателей с охотой перенял модную фразу, используя её вольно и расплывчато, пока фраза «потерянное поколение» не стала означать всех молодых американцев, проживавших за границей, в частности, тех, кто имел литературные и художественные наклонности. Бесспорно, Париж был столицей «потерянного поколения» – там была самая высокая концентрация американских экспатриантов, в особенности, на улицах вокруг бульвара Монпарнас на Левом берегу Сены.

Париж был вдвойне притягательным для писателей. Никогда его художественная репутация не была столь высока. Во-вторых, он был городом, где американцы могли прожить, тратя очень маленькие деньги. Обменный курс валюты в 1920-ых годах был чрезвычайно выгодным, и писатели, которые хотели бы жить в Париже постоянно, вдруг сделали открытие, что это настоящее рентабельное дело. И скоро писатели стали прибывать в Париж. Не последним притягательным обстоятельством для писателей было то, что Париж был хорошим местом для публикации произведений. Здесь находились редакции ряда литературных периодических изданий экспатриантов. Первым среди них был “transatlantic review” Форда Мэдокса Форда, редактируемый на одном из чердаков острова Сен-Луи, который среди других произведений помещал на видном месте труды Эзры Паунда, Хемингуэя и Гертруды Стайн.

К сожалению, многие таланты Латинского квартала не обладали такой преданностью работе, как Хемингуэй. Многие топили свой талант в спиртном. Может быть, это была реакция на сухой закон дома или побочным эффектом «кафешной» жизни, и писатели отдавались алкоголю «целеустремлённо и привычно», как отозвался о Паскине сам Хемингуэй. «Потерянное поколение» с дьявольским упорством шло к саморазрушению, оправдывая данное ему название. К концу 1920-ых годов многие из экспатриантов либо вернулись в США, либо переехали из Парижа в другие места.

Во Франции, в которой осело много американских экспатриантов, поколение “Une Génération Perdue” называли и “Génération au Feu”.
В Европе оно было известно как «поколение 1914 года», названное по году, в котором началась Первая мировая война. Литераторы же под "людьми 1914 года" имели в виду не участников Первой мировой войны, а писателей, чей творческий дебют состоялся приблизительно в середине 1910-х годов.
В США термин «потерянное поколение» используется в более общем смысле – в отношении поколения молодых людей, достигших совершеннолетия во время и вскоре после Первой мировой войны, чьи годы рождения были между 1883 и 1900 гг. Помимо наиболее значительных личностей творческой среды (Синклер Льюис, Ф. Скотт Фицджеральд, Поль Робсон, Эрнест Хемингуэй, Уильям Фолкнер, Джордж Гершвин, Дюк Эллингтон) они называют и политиков (президенты США Гарри Трумэн и Дуайт Эйзенхауэр; генерал Паттон). Занятно, что к «потерянному поколению» американцев относили как всемогущего шефа ФБР Эдгара Гувера, так и его «клиента», знаменитого мафиози Аль Капоне. К «потерянному поколению» американцы причисляют и тех, кто родился и жил вне США: Чарли Чаплина, Шарля де Голля, Мао Цзе-дуна, Муссолини, Гитлера. Уроженец Страсбурга знаменитый мим Марсель Марсо – тоже из «потерянного поколения».

* * * * * *


Это Люксембургский сад. Если будете прогуливаться (flâner) в нём и захотите взглянуть на дом, где родился термин «потерянное поколение», идите в направлении «от Пантеона» («Вон куполь видищ? Туда не ходи, ходи наоборот»). Шагайте на запад от сада. Rue de Fleurus – за спиной фотографа.


Вот эта улица, вот этот дом. 27, Rue de Fleurus. В доме слева и жила мисс Стайн со своей подружкой Алисой Токлас (а ещё раньше – и с братом Лео, тоже любителем, знатоком и ценителем авангардного искусства). О чём свидетельствует табличка на доме



* * * * * * *
В прошлом посте я прервал рассказ Лисандро Отеро про склянку с формалином. А он продолжал: «Хемингуэй и сохранил её потому, что в ящерице, в её судьбе видел самого себя. Ведь у него было много недоброжелателей, недругов и просто врагов. Начнём со старухи Гертруды Стайн. Она была жестоким неприятелем, худшим из худших, поскольку знала досконально то, что критиковала в нём. Хемингуэй учился у неё, исповедовался, как перед духовником, и, как от всех своих учителей, затем отрёкся и от неё. Она скорее всего как раз за это была с ним беспощадна – не постеснялась вспомнить, как он в свои юные годы заливался слезами, узнав, например, что вскоре должен стать отцом. Плакал, поскольку не был к этому готов, считая себя слишком молодым. И эта же Стайн повсюду рассказывала о том, что Форд Мэдокс Форд испытывал неловкость в обществе молодого Хемингуэя, который не уставал льстить, угодничать и постоянно валился перед ним на колени, УТВЕРЖДАЯ, ЧТО ФОРД САМЫЙ ВЕЛИКИЙ ИЗ ПОЭТОВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА…».

Чёрт его знает, чему тут верить! В рассказе «Скотт Фицджеральд» из «Праздника…» Хемингуэй пишет, как он познакомился с Фицджеральдом в баре «Динго» на улице Деламбр: «Скотт говорил не умолкая, и… его слова сильно меня смущали – он говорил только о моих произведениях и называл их гениальными… ПО НАШЕЙ ТОГДАШНЕЙ ЭТИКЕ ПОХВАЛА В ГЛАЗА СЧИТАЛАСЬ ПРЯМЫМ ОСКОРБЛЕНИЕМ».

В конце рассказа «Довольно странный конец» Хемингуэй пишет, как закончились его дружеские отношения с Гертрудой: он «…дождался отставки вместе с большинством мужчин-друзей, когда настал новый период и новые друзья заняли наше место… Она рассорилась почти со всеми, кто был к ней привязан, кроме Хуана Гриса, а с ним она не могла поссориться, потому что он умер… В конце концов она рассорилась и со своими новыми друзьями, но нас это уже не интересовало. Она стала похожа на римского императора, что вовсе не плохо, если тебе нравятся женщины, похожие на римских императоров… Впоследствии все или почти все помирились с ней, чтобы не казаться обидчивыми или слишком уж праведными. И я тоже. Но я так никогда и не смог вновь подружиться с ней по-настоящему – ни сердцем, ни умом. Хуже всего, когда ты умом понимаешь, что больше не можешь дружить с человеком. Но тут всё было даже ещё сложнее».

* * * * * * *
Может быть, вам будут интересны впечатления Гертруды Стайн-шофёра о Франции? Вот пара цитат из книги Г. Стайн «Париж Франция», опубликованной в журнале «Иностранная литература» 1999, №7 (magazines.russ.ru/inostran/1999/7/paris.html ). Сегодня это выглядит дико, но она искренне считала, что как писатель, она имеет право на привилегии на автостоянках. (Как всегда, Стайн очень экономно использует запятые – это её стиль; я тут ни причём).
«Во Франции домашние животные не делают двух вещей: кошки почти никогда не орут и не дерутся и куры опрометью не выскакивают на дорогу, уж если они ступают на дорогу, то двигаются чинно в точности как сами французы.
Это должен знать каждый кто садится во Франции за руль. Все кто ступают на мостовую чтобы перейти улицу или просто идут куда-нибудь двигаются в определенном ровном темпе и ничто их не пугает не заставляет вздрогнуть прибавить или убавить шаг даже услышав внезапный резкий шум они не дергаются не ускоряют шаг и не сворачивают с пути. Если на улицах Парижа кто-нибудь отскакивает в сторону или просто вздрагивает не сомневайтесь это не француз а иностранец…».
…
«Но если что они и впрямь делают так это уважительно относятся к литературе и искусству, если вы писатель у вас есть привилегии если вы художник у вас есть привилегии и привилегии весьма приятные. Мне всегда вспоминается как я приехала из деревни в гараж куда я обычно ставила свой автомобиль гараж был страшно переполнен там проходила выставка автомобилей, но что же мне делать сказала я, ничего сказал служащий посмотрим и потом вернулся и сказал понизив голос, там есть уголок в этот уголок я поставил машину месье академика а рядом я поставлю вашу остальные пусть постоят на улице, и это в самом деле так даже в гараже академику и писательнице оказывают предпочтение и даже перед миллионерами и политиками, в самом деле оказывают, это невероятно но оказывают, полиция тоже обращается с художниками и писателями почтительно…».

Рассказывал Camilio

Продолжение следует...

@темы: Париж Хемингуэя и не только, Заметки, Люди, Фото, Париж